На экраны страны вышел фильм С. Андреасяна «Непрощённый». Сценарий основан на реальных событиях недавнего прошлого. Эта человеческая трагедия ещё дышит болью, из душевных ран ещё сочится кровь. Потому что прототип главного героя живёт и работает среди нас. По этой причине особенно высока должна быть планка ответственности авторов фильма. Если уж задумали снимать живую историю, то постараться бы без вранья. Удалось ли это режиссёру, сценаристам, исполнителю главной роли? Будем разбираться.
Развитие без развития
Железная прочность должна была быть во всём, прежде всего в драматургии и актёрской игре. В кино о человеческих судьбах всегда на первый план выходит психология, «пропись» мотивации поступков и характеров. Что же мы наблюдаем у главного героя фильма в исполнении Д. Нагиева?
Его Колоев — сутулый, старомодный, но стойкий с самого начала человек. Предсказуемо развитие сюжета должно двигаться по линии его основной черты характера — способности противостоять несправедливости и держать удар. Вторая черта героя, заявленная в самом начале, это его великая любовь к семье. Значит следующее, на что будут упирать авторы сценария, это его страдания от потери близких. Всё. Дальше кино можно не смотреть. Не будет ничего нового.
Действительно, на протяжени всего фильма зритель видит того же самого Виталия Колоева, меняется только его борода. Видимо, режиссёр Андреасян хотел этим метафорично показать как крепкий мужик от горя превращается в старика. К сожалению, метафора не сработала, потому что Нагиев с самого начла играл надлом. Его Колоев изначально был косоват, кривоват и общался с семьёй так, как будто прощался.
Мы видим как он предчувствует, что потеряет всех, потом нам показывают как он потерял, затем как он мстит. Зачем андреасяновский Колоев убивает диспетчера? Нам несколько раз предъявляют его мотив: потому что авиакомпания в лице гендиректора не извинилась за своего сотрудника. Герой мстит за то, что перед ним не повинились? В этом трагедия Колоева по мнению авторов сценария и режиссёра? Не мелковато?
Виталий Колоев, обычный кавказский мужик, перенося нечеловеческие страдания, так и не отрывается от своего личного горя и банальной обиды. Для чего же тогда снимать фильм, если не показывать героя в его развитии от «счастья к несчастью» как завещал нам Аристотель? Чисто внешне, конечно же, герой Нагиева страдает именно от этого перехода. Но дело в том, что метаморфоза с ним приключается не по его собственным внутренним причинам, а наваливается снаружи как стихийное бедствие. Это не драматургический ход, а просто констатация событийного ряда, не более. Сам герой остаётся тем же, каким был.
Штампуем…
Отдельно стоит упомянуть заштампованность как образа героя, так и сюжета. Кавказец должен мстить и он мстит. Кавказский мужчина горд и требует извинений от виновников трагедии. Извинений нет и за этим следует расправа. Колоев неказист как мужчина, но жена любит его за глубокую душу. Чтобы это показать, актёр актёрыч Нагиев кособочится, носит штаны с мотнёй почти до колен и выразительно щурит глаза, ибо «мудр». К тому же особенности осетинского акцента явно не по плечу талантливому шоумену. Глубина чувств реального Виталия Колоева не нашла своего отражения ни в драматургии, ни в режиссуре, ни в актёрской игре.
Плоский образ главного героя задан плоским же сюжетом. Дело даже не в том, что в нём нет ничего неожиданного. Может быть это было действительно не нужно, ведь история всем известна заранее. Дело в том, что в ней нет воздуха, объёма, она не дышит. Все события сюжета рядоположенные: вот герой в семье, вот он в Испании, вот в аэропорту. Он счастлив. Вот он вернулся в холодный пустой дом, устроил пантеон в спальне детей, ходит на могилу — он несчаслив. Во всех перемещениях по сюжету герой только и делает что страдает. То от предчувствия беды, то от тоски по семье, то от потери, то от того. что не извиняются, гады.
Режиссёрское решение фильма переходит из фильма в фильм С. Андреасяна. Он нащупал свой метод — особо не заморачиваясь показывать картины страдания людей. Это работает само по себе, потому что смерть и чужое горе всегда привлекают внимание. Сопереживание у зрителя вызывается не мастерстовом художественного решения фильма или глубиной образов и метафор, а банальной демонстрацией страданий (С. Андреасян «Землетрясение»). Дешовенький, но работающий приём. Почему бы им не воспользоваться, если своих ресурсов не хватает.
После финальных титров в картину вставлен кусок хроники, где настоящий Виталий Колоев объясняет мотив своего поступка. Он прямо говорит, что это не личная месть. На момент убийства диспетчера, проглядевшего сближение самолётов, авиакомпания не признала свою вину. Это значит, что ничего не будет изменено в её работе. А это, в свою очередь, может привести к другим катастрофам.
Кто-то должен был вернуть расследование в русло восстановления рановесия между преступлением и наказанием. Денежный откуп родственникам жертв авиакатастрофы это унизительная кость, брошенная им за молчание и одновременно дополнительный призыв к действию. Ничего этого в фильме С. Андреасяна нет. Зря он всё-таки пришил документальный фрагмент к своему творению. Потому что реальность переплюнула все его потуги на художественность. Живой человек Виталий Колоев отменил актёрство Нагиева. Масштаб его личности, который неизбежно проступает сквозь манеру говорить и простой взгляд без слов и картинных страданий объясняет масштаб его поступка.
Касса
Кассовые сборы отбили производство и даже дали заработать продюсерам. Успех! Можно порадоваться за авторов фильма, всю команду и повесить всем медаль на грудь. Обратная сторона той медали показывает нам, однако, и другую сторону чисто финансового подхода в оценке успешности кино. На большой экран вышел очередной продукт поточной киноиндустрии с явным брачком в самой сердцевине. Касса взята, но лишь за счёт больной темы. Закономерно возникает вопрос. Неужели не нужно заботиться о качестве сценарного материала и режиссёрского решения, если «история» работает сама на себя?
