В этом году фестиваль «Реальный театр» проскочил мимо меня как солёный заяц. Вживую удалось посмотреть только два первых спектакля, и ещё один — «Идиот» А. Прикотенко — в записи (Театр «Старый дом» Новосибирск). Мне всё меньше хочется разбирать «современные» постановки классики, потому что в них от собственно классики мало что остаётся. Режиссёры взяли моду отталкиваться от Великих для рефлексии своих личных психических заморочек. Это неинтересно. Но постановка А. Прикотенко — особый случай. В ней, несмотря на переписанный самим режиссёром авторский текст, звенит нерв Достоевского. Да так сильно, что заплакала моя душа по великой Любви человеческой. Чем же так зацепил моё зрительское сердце режиссёр А. Прикотенко? Будем разбираться.
Предупреждение: моя статья предназначена для тех удивительных в наше время людей, которые знают роман Ф. М. Достоевского «Идиот» и интересуются как театральной драматургией, так и режиссурой. Остальным, возможно, будет сложно и неинтересно. Уж пардоньте, господа-товарищи. Из экономии места мы будем двигаться в разборе спектакля в первую очередь по структурным драматургическим элементам постановки А. Прикотенко.
Экспозиция и завязка
«Люди, которые говорят, что им ничего не нужно, хотят слишком многого»
Эта ключевая фраза звучит из уст Софьи Прокофьевны Епанчиной после короткого знакомства с князем Л.Н. Мышкиным (ЛН). Она дальняя родственница Льва Николаевича и хозяйка дома, в который тот простодушно явился за поддержкой и помощью. Лев Николаевич прибыл в Россию из Швейцарии после длительного лечения от малоизученной психической болезни.
Одно это обстоятельство уже даёт нам понимание, в чём идиотизм князя Мышкина — в уникальном для того общественного слоя, к которому он принадлежит, ПРОСТОДУШИИ. Лев Николаевич предстаёт перед нами почти юродивым, христосиком, чем вызывает насмешку и симпатию одновременно. С первых же минут общения с семейством Епанчиных он демонстрирует, как и положено юродивому, неординарную способность глубокого видения сути вещей. Какая экзотика! Князь благосклонно принят. Это драматургическая точка отсчёта будущих действий главного героя.
«Я добрый человек и полезный как осёл. Я ещё не приехал до конца»
Пока герой не от мира сего «не приехал до конца», т.е. не освоился в новых реалиях, он имеет право безнаказанно сообщать всякому свою правду. Внешняя полезность Льва Николаевича заметна сразу же: бацилла простодушия заражает всех, кто так или иначе с ним контактирует. При нём все начинают буквально выплёвывать то, о чём молчали раньше. Князь терпеливо выслушивает откровенные признания других героев. Так зрителю сообщаются первые сведения об их характерах, реальных целях и мотивах будущих поступков.
В продолжающейся завязке мы узнаём о честолюбии и амбициях секретаря генерала Епанчина Гаврилы Ардалионыча (Гани). Одновременно понимаем расстановку сил в доме Епанчиных и заочно знакомимся с главной угрозой стабильности текущей ситуации — Настасьей Филипповной Барашковой (НФ). Здесь же звучит и манифест главного героя: красота спасёт мир, а бог есть любовь. Конец экспозиции.
Итак, что же мы в итоге узнали? Чего «слишком многого» хочет главный герой, «идиот» Лев Николаевич Мышкин? Ни много, ни мало, вернуть людям веру в любовь как в бога посредством абстрактной для всех остальных персонажей Красоты. Содержательная рамка спектакля и главный конфликт главного героя заданы. Сможет ли он выстоять сам и вывести других к свету божественной любви человека к человеку?
Искренний герой-одиночка против фальшивых ценностей общества — это один из фундаментальных драматургических конфликтов, которые во все времена определяют величину и масштаб авторов и художественных произведений. В данном случае мы угадываем библейский сюжет явления Царя Иудейского в Иерусалим на осле. Но сам князь Мышкин не претендует на роль Христа, он лишь сравнивает себя с его ослом. Иначе и быть не может, ведь люди сословия Достоевского уже перестали быть «добрыми» и утратили искренность веры. Они с ослиным упрямством врут как дышат, называя это мудростью и здравым смыслом. И нужно обладать упрямством осла, чтобы нести им Слово спасения.
Разобравшись в обозначенных конфликтах уже можно предсказать и финал. Далее А. Прикотенко, как и Фёдору Михайловичу, остаётся только применить обозначенное содержание к практике своего времени.
Завязочное событие
«Я знаю ваши лица,» — говорит Лев Николаевич и с любовью в сердце начинает рушить status quo всех, кого встречает на пути. С этого момента оглашаются внутренние и внешние конфликты тех, кто привык их скрывать.
Одной фразой, обращённой к Аглае Епанчиной: «Вы красивы, как та женщина на портрете», — он завязывает сразу несколько основных конфликтных узлов: между Аглаей и НФ, между собой и Аглаей, собой и НФ. Это будущий главный любовный треугольник и главный выбор главного героя. Он должен будет выбрать между двумя видами «красоты» и ответить на вопрос, какая из них спасёт мир. Чуть позже через обсуждение портрета НФ будут заявлены и другие треугольники: НФ — Рогожин — ЛН, Ганя — Аглая — НФ, Ганя — Аглая — ЛН, Более или менее значимые конфликты также заявят о себе: Супруги Епанчины — НФ, Епанчины — ЛН — Белоконская.
Назовём конфликты другого рода, семейные: между Ганей — его матерью, отцом и сестрой; между старшими Епанчиными — и их младшей дочерью Аглаей; изначально семейный внутренний конфликт Ипполита с переносом на общество, которое он ненавидит. А. Прикотенко превратил его в мелкого беса-террориста, который мстит богу и всему белому свету за свою смертельную болезнь. К условно семейным можно отнести и конфликт между НФ и её патроном Тоцким. Изначально насильник-педофил, он исполняет роль отца, выдающего приёмную дочь-наложницу, замуж.
К финалу на поверхность выйдет и глубинный конфликтный треугольник, отвечающий заявленной парадигме спектакля: между символическим Христом Л.Н. Мышкиным, его неофитами и символической Властью в лице Белоконской. Эта дама ревниво охраняет кормушку своего клана от посягательств несистемного фактора — любви, которой нет места в её системе координат. Любовь здесь противостоит Власти, захватившей мир и борется с нею своим орудием — Красотой (Аглая).
Аглая, глядя на портрет НФ, дополняет программную фразу князя Мышкина: «Красота спасёт мир… вот такая, видимо…» Этим она сравнивает себя с НФ и задаёт себе молчаливый вопрос, а способна ли её собственная красота хоть кого-нибудь спасти?
Когда речь идёт о судьбах бытия, таких как «спасение мира», за этим всегда кроется не столько декларация намерений героя, сколько демонстрация его собственного ресурса на достижение этой цели. Имеются ли у князя Мышкина такие силы, чтобы доказать миру саму возможность спасения? Именно от этого зависит, пойдёт за ним «мир» или нет, будь он хоть осёл Христа, хоть сам Христос.
Развитие конфликтов
Ганя — Аглая — НФ
Ганя должен избавить Тоцкого от чувства вины перед «воспитанницей» НФ и жениться на ней и её деньгах. Со своей стороны НФ готова сжалиться над Тоцким и освободить его. Но у Гани есть другой, более выгодный вариант: не только получить богатую красавицу в жёны, но и приобрести гораздо более высокий социальный статус. Для этого ему нужно жениться на Аглае Епанчиной. Он уже успел предпринять необходимые шаги и та готова согласиться. Ганя работает на два фронта. Он отрекается от НФ, отвечая на вопрос матери Аглаи, вступает ли он в брак с НФ. Когда правда вскрывается он просит Аглаю спасти его. От чего? От, якобы, вынужденного брака не по любви. На самом же деле он хочет гарантировать себе более выгодное будущее, только и всего.
Аглая унижена и отказывается «спасать» Ганю от договорного брака с НФ. Настоящая красота не может спасти мелкие души, которые не способны по достоинству оценить её дары. Она выступает здесь адептом чистой любви. Ей хочется любить и быть любимой просто, без денег и какой-либо другой выгоды для избранника. Лев Николаевич Мышкин предоставляет ей альтернативу для выбора. Он с первого взгляда узнаёт в Аглае свою Красоту и сообщает ей об этом. Но красота эта пока не созрела: она «… почти как та женщина на портрете».
Аглая — ЛН — НФ
Любовь Настасьи Филипповны, напротив, сложна. Жертва насилия всегда болезненно повторяет сценарий насилия, совершённого над ней. Только часто с неожиданной стороны. Так, она до безумия мучает Рогожина, единственного, кто любит её безусловно и безоглядно. О такой любви мечтает каждая нормальная женщина. Но НФ «ненормальная». В детстве её систематически истязали, требуя сексуальной покорности, а теперь она демонстрирует абсолютный бунт не только против человека, её обидевшего. Она настроена против всех, кто хоть как-то её ограничивает. Её главный мотив для действия — ненависть.
Настасья Филипповна и Мышкин по версии А. Прикотенко оба жертвы насилия взрослых. НФ прямо говорит об этом. С той лишь разницей, что она помнит всё, а Лев Николаевич ничего. Но избавило ли это его от подсознательной потребности мстить за свою детскую боль? Нет, и тому есть веское доказательство. В момент полного доверия со стороны Аглаи он неожиданно для самого себя хватает её за волосы и нагибает вниз, после чего Аглая снимает штаны. Здесь напрашивается аналогия с Тоцким. Это показательный нюанс. НФ права — она и ЛН одинаково заряженные частицы. Они узнали друг друга с первой встречи без лишних слов. Но им не суждено быть вместе, ведь одинаково заряженные частицы отталкиваются.
После фразы «Ну, заяц, погоди!» НФ, отвечая шуткой на шутку ЛН, перерезает воображаемый канат. Цитата из любимого мультика это метафорическая формула всей постановки. Героям остаётся только её прожить. Причём смысл фразы у Прикотенко перевёрнут: НФ выступает волком, который отправляет в свободное падение зайца, хотя в мультфильме наоборот.
В противовес НФ Аглая видит в ЛН не страдальца, но чистую детскую душу, такую же как она. Их радикальное отличие только в том, что ЛН вырос в нелюбви и, не благодаря, а вопреки, чудесным образом в нём открылась любовь к миру и людям. Аглая же, напротив, росла в любящей семье и никогда не испытывала унижения, не видела злобы человеческой. В этом смысле она антипод ЛН по природе происхождения любви в своём сердце. Частицы с противоположным зарядом притягиваются. Ей ещё только предстоит подняться на тот новый уровень осознания, который уже доступен её избраннику. Он должен стать её наставником на этом пути. Через Аглаю неофитами князя станет на короткое время вся семья Епанчиных и не только.
Не по хронологии сюжета, а по смыслу здесь хочется отметить сцену дня рождения Настасьи Филипповны в морге. Она решается изменить свою жизнь и хоронит что? Свои надежды на счастье? Она высказывает претензии каждому, кто так или иначе либо продаёт, либо покупает её. Декорация напоминает сборище грешников в преддверии адовой печки, в которой с уходом ЛН все и сгорят. Он один держит их всех в числе живых, давая надежду на очищение.
Для НФ Мышкин недостижим, как северный полюс для южного. Но полюса друг без друга не существуют. Этот дуализм предопределяет страсть в её отношении к князю. Забыть всё и начать с чистого листа! Кто вылечит её? Только тот, кто вылечился сам. Таким образом для НФ Мышкин тоже наставник на пути к счастью. Для Мышкина же НФ это его прошлое, отражённое в чёрном зеркале. Аглая для него — спасённое красотой будущее.
Ганя — ЛН — Аглая
В этом треугольнике силы неравны, так как Ганю Лев Николаевич в упор не видит как конкурента. Они живут и действуют на разных уровнях бытия. Ганя кроме себя никого не любит по-настоящему. Отсюда вытекают его проблемы. В случае Гани и ЛН состязаются любовь эгоиста с альтруистической любовью. Исход такой борьбы предопределён, так как борьба закрытой энергетической системы с открытой обречена на провал. Там где действует князь Мышкин Гани рядом нет и быть не может. Попытки Гани повыгоднее распорядиться двумя разменными монетами, НФ и Аглаей, необоснованны и жалки.
В этом контексте Аглая, как любая девушка, не может выбрать заранее проигрышный вариант, пока речь для неё идёт о настоящих чувствах. Когда же у неё, благодаря ревности к НФ включаются механизмы женского самолюбия и мелкой личной мести, она «падает» до уровня Гани и начинает торговаться с ним за своё будущее: если он сожжёт ради неё палец, она может быть подумает выйти за него или… Гаврила Ардалионыч должен хоть чем-нибудь заслужить её близость, доказать, что и ради неё можно совершить безумство. Ганя, конечно, не Рогожин, но хоть что-то…
Епанчины — Аглая — Белоконская
Семья Епанчиных готова, фигурально выражаясь, воспринять учение любви и выдать Аглаю за князя Мышкина невзирая на его бедность и чудаковатость. Однако их проблема в том, что они несвободны в своих действиях. В романе Достоевского они представляют тонкую общественную прослойку, члены которой, благодаря личным заслугам, были приняты в аристократический круг на условиях подчинения. Здесь уместно сказать, что фамилия Белоконских созвучна фамилии Волконских, реальных аристократов (черниговская ветвь Рюриковичей) времени написания романа «Идиот». В то же время титул графов у возможных прототипов Епанчиных — дворян средней руки Ростопчиных, появился лишь в 1799 году. Павел I присвоил его Фёдору Васильевичу Ростопчину «за боевые заслуги».
В обстоятельствах нашего времени, о котором нам рассказывает А. Прикотенко, Белоконская — это фигура, намекающая на клан Семьи, поднявшейся к вершинам власти на разграблении России в 90-е годы прошлого столетия. Отсюда категоричность мадам Белоконской, её высокомерие и угрозы отдалить от кормушки всю семью Епанчиных, если они не прекратят юродствовать вместе с Мышкиным. Они должны знать своё место сателлитов. Генералы Епанчины нужны Белоконским как исполнители и охранители созданной ими системы и сюрпризы в виде какой-то там любви к идиотикам им ни к чему. Потому что любящий человек способен на бунт. Белоконская нутром чует в Мышкине врага, которому по силам разрушить её царство. Льва Николаевича не спасает ни маскировка — элегантный костюм «как у всех», ни запрет Аглаи на рассуждения о любви и красоте. На его мечте о счастье Белоконская ставит жирный крест.
Рогожин — НФ — Мышкин
Выше упоминалось основное качество любви Рогожина к Настасье Филипповне — безусловность. Преданность женщине, служение ей почти невозможны в наши дни. Для такой любви требуется особая специфическая сила характера. Рогожин неофит великой Любви, настигшей его внезапно и бесповоротно. Он как религиозный фанатик, готов идти за ней до конца. К несчастью его Богиня не может ответить ему взаимностью. Птицы с оторванными крыльями не летают. Они кричат от боли и клюют всех, кто приближается.
Единственный, кто может унять боль Настасьи Филипповны, это Лев Николаевич. В её глазах он не только собрат по несчастью, но и спаситель. Со своей стороны Мышкин согласен её спасти, но только жертвуя собой. Иначе никак нельзя — его страх перед ней делает из него жертву. Но неожиданно заяц, предназначенный волку на съедение, ломает сценарий. Он одним прыжком оказывается на другой стороне тёмного зеркала, в которое глядит НФ и оказывается рядом с Аглаей. Добыча прискакала к другой добыче, за которой охотятся другие волки — Ганя и Тоцкий. Да… Достоевский великий мастер психологической интриги. А режиссёр Прикотенко его достойный ученик.
Рогожин доведён Настасьей Филипповной до отчаяния, и готов сжечь себя заживо. Его истерзанная душа уже сгорела в огне страсти и осталось только убрать тело. Но Князь-спаситель спасает и его: почти случайно, почти мимоходом. Рогожин знает с кем имеет дело. Его божество Настя, Настасья Филипповна, любит этого осла Христова. Сопернику такого ранга не стыдно и уступить. Если оставаться в рамках метафоры про волка и зайца, то Рогожин по сути это бывший волк, добровольно ставший зайцем. Он и Мышкин — почти братья.
Братание
В этом контексте становится понятен ритуал братания Рогожина и Льва Николаевича. Рогожинская волчья кровь инициирует Льва Николаевича и тот впервые испытывает мужское страстное влечение к женщине. Символический Дух Христов погружается в человеческую природу. У Прикотенко Рогожин, по сути, передаёт князю свою мужскую силу, да такую, что тот буквально распят на собственном пенисе. В этой сцене нет и намёка на пошлость, которую видят некоторые критики и критикессы спектакля. Потому что этот эрегированный волчий член в штанах зайца закономерен, оправдан всем предыдущим действием, как его выстраивает режиссёр. Это многослойная метафора, вскрывающая как природные, так и библейские смыслы человеческого предназначения. В режиссёрской парадигме Прикотенко искушение плотью необходимо на пути главного героя к исполнению своей главной задачи. Так же как и Христу были необходимы испытания его духа в пустыне.
Рогожин, потеряв веру в бога, хочет верить в человека. Он наблюдает, выдержит ли князь искушение демонических сил? От напряжения ЛН теряет свою устойчивость, и болезнь возвращается к нему. В нём произошло разделение, он начинает говорить о себе в 3-м лице. Кульминация окончена, посмотрим, каким будет финал. Почему я говорю в этом месте о кульминации, ведь впереди ещё много ярких и значительных событий? Потому что сцена распятия на пенисе завершает развитие глубинного конфликта главного героя между его духовным и физическим ресурсом. Такова природа человеческого существа — вечно метаться между первым и вторым. Драматургический финал этого конфликта — раздвоение. Дальше мы будем наблюдать попытки обретения нового единства и либо выход на новый уровень духовности, либо проигрыш и отказ от духовного делания.
Рост напряжения
Несмотря на совершившееся кульминационное событие на линии главного героя, сюжет продолжается развитием напряжения на других линиях. Как будут реагировать на этот поворотный суперпункт остальные персонажи?
Состязание красоты
Чем ближе к финалу, тем сильнее болезнь князя Мышкина. Он лечится водой из шланга так, как его лечили в Швейцарии. Здесь начинает играть новая мощная режиссёрская метафора. Из шланга на ЛН льётся не вода, а слёзы всех истерзанных детских душ. Это сравнение напрашивается само собой, ведь тема насилия взрослых над телом и душой детей проходит красной нитью по всему спектаклю.
К ЛН приходит его красота и спасительница Аглая. Она унимает поток слёз и забирает безвольного возлюбленного с собой. Но… не спасает. Ей всего-то нужно отвести его как осла на поводке к НФ, от чего князь страдает ещё больше. Две красоты Льва Николаевича сталкиваются в открытом бою за власть над ним. И это самое ужасное, что только могло случиться с ними, потому что в этой точке рушатся все их надежды на счастье. В более широком смысле идея спасения Любви через Красоту терпит крах, разбившись о незрелость человеческой природы.
Под давлением манипулятивного влияния окружающих и прежде всего отца, впервые применившего метод морального насилия к своей дочери, детская любовь и чистота покидают Аглаю. Вместо своенравного красивого ребёнка нам является агрессивная ободранная самка (обратим внимание на рваные колготки и отсутствие юбки или брюк под жакетом). Далее мы видим Настасью Филипповну в купальнике, идущую по дну «бассейна слёз», которые наплакал Мышкин. Она очень напоминает «Девочку на шаре» Пикассо, хрупкую циркачку под охраной силача Рогожина с полотенцем в руках. Он осушит её слёзы, он ей необходим.
Далее следует ужасная сцена выяснения отношений Аглаи и Настасьи Филипповны. Она начинается как словесная дуэль обвинений, продолжается сильным монологом НФ о разорванной вагине и заканчивается как банальнейшая бабская драка. ЛН раздавлен, он писается от страха, возможно вспомнив всё, что вынес в детстве.
Аглая побеждена. Рогожин в очередной раз отставлен. НФ как будто не в себе. ЛН сушит её полотенцем Рогожина, переодевает и уводит за собой. Она необычайно послушна и позволяет себя вести как осла на верёвочке. Из текста далее мы узнаем, что они прожили месяц вместе, как брат с сестрой. Но воссоединение раненой Любви с больной Красотой не обладает никакой спасительной силой для мира, поэтому им не суждено быть вместе. НФ снова призывает доведённого до предела отчаяния Рогожина. Сострадательная братская любовь князя Мышкина ей не нужна. Но и Рогожин со своей собачьей преданностью тоже неинтересен. Отныне у неё нет другого выбора кроме как погибнуть. И Рогожин из любви поможет ей в этом .
Семья Гани
В непрерывное течение главных силовых треугольников постановки вплетены менее значимые, но не менее драматичные конфликты второго плана. Их основное место действия — дом родителей Гани. Его отец — алкоголик и патологический лжец, рождает свою «правду» как мыльные пузыри выдувает. В его устах фраза «Не лгите, сволочи!» звучит особенно смешно. Мать — приличная женщина, но сломлена бытом и изменами мужа. В версии Прикотенко она хотела бы воспротивиться судьбе, не прочь и побуянить, но запала не хватает. В этом и видна разница между нею и НФ: кто из них двоих «право имеет», а кто «тварь дрожащая». Сестра Гани мечется между любовью к брату и расчётом. Она желает ему личного счастья и любви, но подстрекает на неблаговидные поступки. Впрочем, брат и без неё знает, что ему нужно.
Справедливости ради надо сказать. что члены семьи Иволгиных выписаны у Прикотенко не так интересно, как главные персонажи. Они сделаны как поведенческие схемы, пародии ради придания постановке дополнительной живости. Было ли это нужно — вопрос вкуса.
Ипполит Терентьев
Небольшое, но значимое место занимает в сюжете спектакля Ипполит Терентьев. По версии режиссёра незаконный сын опустившегося генерала Иволгина, он болен раком и ждёт своего смертного часа в доме отца. Ненависть к людям, которые останутся жить в то время как он будет лежать в могиле, не даёт ему покоя. Теракт как сатисфакцию за несправедливость жизни он отклоняет под влиянием ЛН. Но он всё же отомстит миру: убьет его своим презрением.
Застрелиться через задницу — что может быть отвратительнее! Неважно с каким знаком ты прославишься, главное попасть в новостные ленты! И бездарная жизнь сразу приобретает смысл, несмотря на смерть. Очередная пародия Прикотенко на своё время. Он сравнивает террористов, к которым в своё время был причислен и сам Ф.М. Достоевский, с нынешними антигероями, способными по сути, только громко, до смерти обоср..ся. Без нравоучений, одной этой придумкой режиссёр демонстрирует нам вырождение идей о благе угнетённого народа до уровня зловонного прорыва бесполезного прыща. И двухсот лет не прошло…
Финал
В финале должны развязаться все узлы конфликтов и разрешиться все треугольники отношений. Главный герой завершает своё сюжетное драматургическое движение, обретая новый статус. Он лучше узнаёт себя, обретает больше опыта и совершает окончательный выбор в решении своего главного конфликта. У Прикотенко резонаторами решения главного вопроса для ЛН выступают герои второго плана.
Точки над i
Ещё один персонаж семьи Иволгиных Птицын, муж сестры Гани, играет свою роль в движении главного героя от неведения в начале до нового знания о себе в финале спектакля. Посредством передачи записки Аглаи для Гани он искушает ЛН прочесть чужое послание. Тот отбивается как может, даже с помощью неловких кулачков в боксёрских перчатках. Потом он ударит ими себя за правду, которую произнесёт о нём Рогожин в их последнюю встречу. «Ты не отличаешься от Тоцкого… я верю тебе, но не люблю». ЛН признает свою человеческую природу, свою двойственность, она предстала ему во всей своей болезненной «красе». Князь, который только что выкарабкался из бассейна наплаканных им слёз, снова тонет в нём.
Он сидит на авансцене со шлангом в руках и его слёзы снова текут потоком. Евгений Павлович Радомский, самый незначительный персонаж постановки, также произносит свою «правду» о князе: «Вы хотите любить обеих». Генерал Епанчин продолжает: «Она (Аглая) тебя любила как баба, а не как святой дух.»
Лев Николаевич отвечает им всем: «Мы не понимаем другого, когда он вывалился из нашей логики. Мы везде видим себя. Как бы изменился мир, если бы хотя бы один человек попытался войти в положение другого… В итоге принятие человека таким, какой он есть, а ещё выше любовь к другому. Свобода над которой мы смеёмся сегодня — это усталость человечества от постоянного истребления друг друга. Жаль, что любовь в человеке вырастает из ужаса. Но так не у всех. У меня было ужасное детство, но я люблю. Вы пришли затем же, зачем и другие — украсть душу и забрать Аглаю. Увидьте, что во мне кроме любви нет никакого безумия, расчёта или обмана.»
Но никто уже не видит чистоты Льва Николаевича. Ему больше не верят, за ним не идут, потому что он уже не юродивый, а просто психиатрический пациент. Его убивают нелюбовью и отнимают орудие спасения — Красоту. Он умирает как наставник для своих неофитов. Чтобы оплакать смерть своего несостоявшегося учителя, к нему является НФ в образе невесты. На мой взгляд здесь нам дана тройная метафора. Настасья Филипповна становится невестой Рогожина. Она же несостоявшаяся невеста самого Льва Николаевича. Она же пречистая Дева, оплакивающая своего Сына. Недаром же вся сцена явления НФ напоминает знаменитую «Пьету» Микеланджело. Другое название скульптуры «Оплакивание Христа». Режиссёр Прикотенко излагает нам своего Достоевского сложными визуальными метафорами. На это нынче мало кто способен. Да и зрителю, приученному к театральной жвачке, понять непросто.
Развязка
Лев Николаевич приходит к Рогожину, который исполнил волю возлюбленной не жить в мире, где больше нет спасения. Красота такому миру не нужна. Настасья Филипповна мертва. Теперь на сцене текут два потока слёз из двух шлангов. Идея о Красоте, спасающей мир, потерпела окончательный крах и оплакивает сама себя. Рогожин зажигает свечи. Он единственный, кто остался вменяем и честен до самого конца. Он исполнил свой долг по отношению к своей Богине. Он единственный достойный ученик Любви, хоть и трагический. Это окончательная развязка.
Торжество вкуса и таланта
Дальше — тишина и… бурные аплодисменты на 20 минут. Так должно было быть, но не случилось на фестивале Реальный театр. Номинация на золотую маску 2021 по десяти позициям увенчалась победой только в одной — лучшая мужская роль второго плана (Т. Мамлин в роли Ипполита Терентьева). Что тут сказать… чтобы никого не обидеть. Мой личный поклон Андрею Прикотенко за ум, глубину, смелость и уважение к Достоевскому. Его «Идиот» — очень зрелая работа, достойная вдумчивых повторных просмотров.
В спектакле очень к месту применён казалось бы избитый приём — строки авторского текста на экране между сценами. Но в ткани спектакля это не смотрится простой перебивкой, а наполнено дополнительным смыслом: декорации меняются, времена меняются, а люди с их текстами остаются. Мы как жили двести или две тысячи лет назад, так и живём. Как по-писаному. Как губили душу свою вольно или невольно, так и губим. И ничто нас не спасает, даже красота. А ведь ждём… ждём… Обманываемся и ждём…
В постановке Прикотенко внимание приковывают не только крупные мазки режиссёрских метафор, прямых сравнений и контекстов, в ней много дополнительных смыслов, выписанных более мелкими штрихами.
Например, через смену костюмов главных героев зритель улавливает вещи, о которых не стоит говорить прямо: через смену своего балахонистого одеяния на деловой костюм и обратно ЛН пытается визуально приспособиться к семейству Епанчиных и не получается; что Аглая в деловом костюме как все в начале меняет штаны от него на рваные колготки к моменту своего морального «падения» и потом в более приличном виде сходит с ума, не выдержав давления семьи. НФ меняет белый цвет одежды на чёрный и снова на белый, но это уже не деловой костюм как у всех, а платье невесты с чёрным топом и т.д. Даже то, что все кроме Мышкина с самого начала одеты в деловом стиле, уже намекает нам на разницу мировоззрений и запускает процесс смыслообразования в зрительском мозгу. Прекрасная работа художника спектакля О. Шаишмелашвили.
В момент своего появления на сцене у ЛН за плечами ранец. Он снимает его и тот потом становится неотъемлемой частью костюма Терентьева. Ранец толстеет к финалу, как будто растущая раковая опухоль грузом придавливает персонажа и забирает все его мысли. В этом спектакле есть что рассматривать в деталях и думать дальше. Актёрскую работу Анатолия Григорьева (князь Мышкин) также можно разбирать по нюансам и спеть отдельную песню.
По сути, «Идиот» Прикотенко это учебное пособие по хорошей современной режиссуре и по нему надо читать лекции в театральных институтах. Унитазы притащить на сцену мастерство невеликое, провокацию как метод легко может перенять любой. А вот начать думать и ставить по-своему, но достойно Великих — этому надо учиться. Конечно при условии наличия художественного вкуса и таланта.
