Сегодня 14 сентября в Екатеринбурге завершается фестиваль кукольных театров «Петрушка Великий». Из тринадцати спектаклей мне, к сожалению, удалось посмотреть всего четыре. Информацию об остальных собирала в интернете и методом опроса других зрителей. За сим, дать объективную оценку фестивальной программы и сравнительный анализ постановок я не могу. Но всё же осмелюсь предположить, что и на этот раз фестиваль подтвердил общую тенденцию развития театров кукол. Давайте поговорим об этом подробнее.
То ли люди, то ли куклы…
Создание кукольного спектакля дело сложное. Оно сочетает в себе тончайшее мастерство рук и неуёмную фантазию художников. Ожившая кукла часто способна выразить больше смыслов, эмоций и подлинных чувств, чем настоящий «человеческий» артист.
Кукла это всегда символ, поэтому она действует на зрительское сознание как брошенный в воду камень — однозначно и необратимо. Кукольному спектаклю в общем-то и художественные метафоры без большой надобности. Потому что хорошо придуманная кукла сама по себе уже метафора и режиссёрское высказывание. Лаконизм, точность, ясность, сила подачи идей авторов — вот достоинства кукольного жанра. Дело за малым — за самими авторами.
Что же мы видим на сцене? Всё чаще куклы уступают место людям, всё реже им дают право «собственного» голоса. Желание режиссёров и актёров-кукольников самовыражаться понятно. Каждый художник хочет получить свою порцию признания у зрителей. Но вы же в КУКОЛЬНОМ театре работаете, господа! Жанр диктует закон. Зачем устраивать бунт людей против кукол? Если так хочется высказаться — биттешён на конкурс в драматический театр и вперёд, берите текста сколько дадут. Если примут.
Но скорее всего не примут. Потому что голос кукол, к которому вы привыкли, сильно отличается от голосов драматических героев, которых надо будет играть на сцене. Язык кукольного театра специфичен, однозначность его героев как правило не предполагает тонкой проработки характеров, сложности мотивировок и эмоциональных нюансов. И увы, господа артисты-кукольники, когда Вы играете «драму» на кукольной сцене вы проигрываете своим же куклам.
Видимо, учитывая модный тренд подмены кукол людьми, пора возрождать старый добрый античный театр или перенять в чистом виде жанр комедии дель-арте. В них можно статуарно изображать маски пороков, характеров, громко декламировать и широко жестикулировать. Всё как мы любим.
О рыбаке и рыбке
Спектакль Петрозаводского театра кукол «О рыбаке и рыбке» прекрасно иллюстрирует вышеназванную тенденцию спаривания кукольного и драматического театральных жанров. Не могу сказать что попытка неудачна. Но стоит задуматься о впечатлении в целом, то оно оказывается как-бы смазанным, нечётким, двойственным.
С одной стороны, если рассматривать спектакль поэпизодно, то совершенно очевидно, что это работа профессионалов. Здесь есть прекрасные творческие находки, как конструктивные, так и игровые. С другой стороны, скачки из драмы в куклы кажутся неестественными. Если бы в постановке играли только люди в сочетании с очень удачными декорациями и реквизитом, это был бы замечательный спектакль-притча. Короткий и ёмкий, местами остроумный и даже тонкий. Но ввод кукольных сцен прерывает людскую историю и смазывает целостное впечатление. Ткань восприятия рвётся и через возникшую дыру прорезывается недоумение: а зачем?
В одном из материалов прессы о спектакле я прочитала, что режиссёр спектакля размышляет в своей работе о «безусловной любви». Прекрасно! Только одно маленькое замечание: было бы вежливо сослаться и на автора этого «нового» прочтения А.С. Пушкина — М.С. Казиника. Ведь это он впервые высказал эту неожиданную и оригинальную идею.
Сад наслаждений
Спектакль «Сад наслаждений» Санкт-Петербургского театра «Karlsson Haus» представляет собой образец чистого пластического театра. Правда в том, что ребята честно привезли на кукольный фестиваль совершенно не кукольную работу. Я их тоже прекрасно понимаю. Где ещё они могут заявиться с этой постановкой?
На фестивалях театров, где главный жанр — пластика, у них шансов нет. Потому что поставить в один ряд пластику воспитанных годами тяжких физических тренировок артистических тел и движения рук и ног, хоть и старательные, артистов «Карлссонхауза» невозможно. На драматических конкурсах их работа тоже не будет оценена по-достоинству — в спектакле нет никакой драмы. Вот и остаётся артистам-кукольникам, желающим активного самовыражения, пускаться в авантюры и искать признания в своих кукольных кругах. Свои своих не сдадут.
Касательно самого «Сада наслаждений» мне сказать особенно нечего. Режиссёр банально попытался оживить картину И. Босха «Сад земных наслаждений». Это бессюжетное действие, состоящее из череды рядоположенных как-бы-событий. Сначала мы видим руки-ноги со спино-попой в центре, потом ного-руки и руко-ноги вкупе с попой всё-же складываются в тела. Тела занимаются как-бы любовным наслаждением то попарно, то по отдельности, то с предметом — райским яблоком. Когда яблоки надоели, достают лампы-полоски и складывают как-бы костёр…
Я еле досидела до конца. Мой мыслительный аппарат и чувственное восприятие голодали неимоверно. Мне подумалось: к чему на артистах бельё? Уж если давать Босха, то без купюр. Глядишь, и зашевелились бы в глубинах зрительского подсознания игривые червячки… Короче, долой трусы, Питер!
Калоши счастья
Спектакль Омского театра куклы, актёра и маски «Арлекин» показал «Калоши счастья» по мотивам сказок Г.Х. Андерсена. На мой взгляд это простой, добрый, понятный детям спектакль без особых изысков, но сыгранный очень трепетно. И в этом его главное достоинство. Отсутствие режиссёрских находок здесь компенсируется большой увлечённостью актёров. Омичи любят свой театр, любят и уважают зрителя. Для меня это важнее чем вычурность якобы «новых» форм и заявки на изначальную фестивальность.
В качестве маленького критического пункта хочется добавить, что и здесь чересполосица жанровой принадлежности отдельных сцен не идёт на пользу общему впечатлению от постановки.
Егоркина былина
Спектакль «Егоркина былина» Красноярского театра кукол заставил меня почувствовать свою ущербность. Я впервые в жизни НИЧЕГО не поняла. Ни слова из текста, не прочитала ни одного образа, не обнаружила ни одной метафоры. И даже чувство юмора мне отказало. «…ать… ать…ать…» разносило эхо моё единственное впечатление от увиденного, которое я излила в тихий пруд Михайловского парка за ТЮЗом.
Как я потом узнала, красноярцы с большим рвением прочитали одноимённую поэму А. Башлачёва. Их примеру дома последовала и я. Как и на спектакле — ничего не поняла. Предложения без подлежащих и сказуемых не дали мне повода приблизиться к извлечению смысла из словесного потока автора. Но, видимо, артисты Красноярского театра кукол сумели отыскать в намеренном абсурде Башлачёва свои сакральные смыслы.
В их сценической интерпретации огромная белая мумия «Егорки», не в силах подняться со своего смертного одра шевелила чреслами и запрокидывала голову, желая прикрыться какой-то шалью, вышитой крестиком. Шаль Егорке вынесла-таки лохматая ведьма. Рядом кривлялась пара бесов в антураже советских партработников, а на авансцене, раскатывая на колесе вместо ног, причитал ещё кто-то коричневый. Всё это была ярмарка на реке Шексне. В финале все почему-то очень радовались и пили шампанское за гражданскую любовь.
В малом зале ТЮЗа повеяло Булгаковым. Казалось, сейчас на сцену выйдет Воланд и с потолка полетят денежные купюры. Но нет, обошлось…
Резюме
Подводя итог моим впечатлениям от увиденного и услышанного, чувствую необходимость ещё раз подчеркнуть одну важную вещь. Искусство кукольного театра магическое, оно напрямую способно передавать идеи из глубин авторского подсознания в самую глубину зрительского восприятия. Поэтому ответственность авторов в театре кукол перед публикой ещё больше чем в обычном театре. Особенно если речь идёт о детских спектаклях. Пожалуйста, помните об этом, господа замечательные художники, режиссёры и актёры! Самовыражаться можно и нужно, но при этом хорошо бы и меру знать.
Ещё одно соображение тревожит мою неуёмную душу. Тренд самовыражения глобален, у нас нынче кто только не самовыражаются. В условиях длительно деградирующего образования и стагнирующей культуры нашего общества уровень самовыражения всё ближе к плинтусу. Молодые носители идей и образов своего имени при этом даже не осознают всю степень ограниченности их творческих достижений. Им нечем, у них нет для этого инструментов. Потому что аппарат критического мышления не воспитывается, вкус не формируется, кругозор сужается, инфантилизм зашкаливает.
Жаль, что я не увидела всех спектаклей фестиваля. Надеюсь, что они прекрасны и всё вышесказанное к ним не относится. В любом случае, пожелаем спектаклям долгой жизни и чуткого зрителя.
