Сегодня я потратила два часа жизни на крымовскую «Му-му» в варианте прогона. Это спектакль, открывающий фестиваль «Реальный театр» в Екатеринбурге. Мне интересны были в первую очередь режиссёрская концепция, драматургия и жанровое соответствие. Странно ведь, Тургенев и комедия дель-арте. Смелое сочетание. Получилось ли? Будем разбираться.
Комедия дель арте
Главные признаки этого народного итальянского жанра: маски и импровизация. Артисты надевают маски и импровизируют в рамках заданного сюжета. В данном случае инсценировщики Д. Крымов и Е. Кешишева «как бы импровизировали» на тему знаменитого рассказа Тургенева «Муму». Пишу «как бы», потому что текст импровизации больше напоминает компиляцию из «Записок охотника», «Бежина луга» и Станиславского.
Собственно, импровизировать можно было в кусках, изображающих репетиционный процесс постановки абстрактного спектакля «по Тургеневу». Но это была скорее пустая болтовня, не имеющая никакого отношения к сюжету тургеневского рассказа. Что было взято из «Муму»? Только сюжетная схема и характеристики героев.
Итак, есть главные герои: непосредственная девочка Маша, примитивный монтировщик Гера и старая взбалмошная актриса пани Гржибовская. Это аналогии Муму, Герасима и Барыни. (Остальных брать не будем, так как они несущественны для сюжетного движения.) Эти ролевые аналогии взаимодействуют друг с другом в соответствии со своей сюжетной задачей.
Маша-Муму болтается по сцене и всем мешает, пока её не пригревает у костра монтировщик Герасим. Беспардонная пани Гржибовская то и дело появляется и прерывает репетицию спектакля. Так же как и бесполезная Барыня у Тургенева то и дело врывается в жизнь своих дворовых людей. В финале она кричит «уберите девочку со сцены» и Маша-Муму проваливается в открытый люк, куда до этого пролилась вода и где случилось короткое замыкание.
Вроде бы все условия дель арте соблюдены: психологические характеристики-маски, имитация импровизации, основные черты сюжета. Что ещё? Комедия. Случилась ли комедия на сцене? Ни разу. Громкое пуканье Герасима, его членистоногая кисть руки, хватание и переворачивание вверх ногами Барыни, видимо, должны были подчеркнуть «народную» жанровую комичность. Но увы, публика у нас не итальянская, выразительный сценический пердёж не оценила.
Драматургическая структура
Кроме в общих чертах взятого сюжета «Муму» в постановке Крымова есть ещё и над-уровень. Его тянет на себе замечательный актёр Алексей Вертков. Он одновременно выступает в нескольких ипостасях. Охотник, стреляющий уток, И.С. Тургенев и Актёр-режиссёр, ставящий спектакль по тургеневским текстам. Он задаёт внешнюю бессюжетную рамку, в которую и вписан сюжет «Муму.»
И.С. Тургенев, суперэго спектакля, появляется в постановке несколько раз. В сцене с собаками он намечает тему. К концу первого акта к нему приезжает Полина Виардо и он коротко с ней взаимодействует: в сцене со сломанной ракеткой и в страстном танго. В суперфинале Полина помогает Режиссёру переодеться в «тургеневское» и он уводит её в задымлённый арьер. Они могли бы уйти куда угодно и даже уехать на собаках. Это совершенно безразлично, потому что тургеневский над-сюжет никак не связан по смыслу с играемой внутренней сюжетной схемой «Муму», которая завершается в своём собственном финале гибелью бестолковой Маши.
Такая композиция матрёшки интересна и редка в драматургии. Можно было бы порадоваться за авторов спектакля, если бы у них получилось при этом ещё и заразить зрителя своим творческим энтузиазмом. Но отсутствие настоящего юмора в комедии это провал. Если в афише заявлен комический жанр, уж будьте добры, смешите, потому что смешное в комедии — структурный элемент!
Разное
Ещё немного о «смешном». В комедии герой не может просто так взять и погибнуть, как это сделала крымовская му-му. Ничего не предвещало и вдруг. Внезапная смерть Маши ради соблюдения схемы тургеневского рассказа выглядит искусственно. В постановке Крымова для этого события не заявлено никаких причин. То, что Герасим сталкивает девочку Машу в люк с водой, это не результат драматургического развития, а просто непредсказуемый поступок идиота.
О драматургическом развитии в этой постановке говорить вообще не приходится, так как в пьесе отсутствует сквозной драматургический конфликт. Все существуют на сцене сами по себе, коротко сходясь для малозначительных контактов и расходясь снова. Синтетический герой, которого воплощает А. Вертков, существует над всеми. Ему постоянно мешают, но его «караван идёт» без особых эмоций. Актёрские этюды М. Смольниковой, Е. Юрьевой, А. Ходжевановой, И. Сухорецкой смотрятся вставными номерами. Пробежки живых собак тем более.
«Дельартовская» движуха, созданная монтировщиками, проносящими гроб и огромных кукол по залу, тоже никак не двигает сюжет. Ну протащили. Могли бы не таскать, ничего бы не изменилось. Стрельба по уткам — гэг, не несущий ни смысловой, ни чувственной нагрузки. Если речь про охоту, значит надо показать ружьё. Показали ружьё — надо стрелять.
Общее впечатление от постановки — они её слепили из того что было, а потом что было, то и продали нам провинциалам как большое событие на театре. И хочется тут вякнуть потихоньку, мол, корольки-то наши столичные… голые. Но кто нас услышит?
